Убийственное в белых халатах

[FerrIT]

Лечиться у врачей я не люблю, предпочитаю до последнего шаманствовать с медикаментами самостоятельно - в домашних условиях.
Это очень плохо, и я ни в коем разе не советую никому принимать мой метод на вооружение - но лично мне с официальной медициной что-то не везет.

История моих взаимоотношений с представителями лекарского сословия - непроста и затейлива: каждая наша встреча была бессмысленна и утомительна для обеих сторон.

Баек о том, как мальчик Коля, однажды, пошел к доброму доктору, можно понарассказывать десятки, но пока ограничусь одной - зато весьма характерной.

Все началось с того, что лет десять назад у меня сбоку под языком появилась небольшая шишечка. Размером примерно с горошину. Она не болела, вела себя прилично и года два мы с нею благополучно прожили, пока в недобрый час меня не угораздило в пылу дискуссии показать язык одной из своих приятельниц. Аргумент оказался смазанным, так как девушка сразу же шишечку углядела и кинулась к моей маме, докладывать, что у ее сына с языком "что-то не так".

А мама перепугалась и вызвала ко мне врача - свою дальнюю знакомую, специалистку по онкологии. Специалист, осмотрев мое орудие труда, потемнела лицом и сказала, что все это очень, очень серьезно, и от греха подальше стоит пройти обследование в Центре Радиологии на Калужской.

Все еще не врубаясь в градиозность надвигающейся задницы, я для очистки совести и успокоения родственников отправился-таки в этот центр (Хотя проснуться утром и ровно в восемь материализоваться на Калужской - для меня примерно так же легко, как забить хет-трик на финальном матче Лиги Чемпионов).

На Калужской вынесли вердикт - рак. И нужно срочно резать.

Две недели до операции я провел самым насыщенным образом - составил завещание, взял человек с десяти клятвы, что моя семья не будет оставлена их попечением, и написал некоторое количество стихов, в которых сообщал остающимся живым, что существование - это отличная штука и пока оно есть, им нужно пользоваться на всю катушку.

Мама, которой гады-врачи сообщили предполагаемый диагноз, пила корвалол, была неестественно оживлена, бесконечно веселилась и даже впервые в жизни пыталась рассказывать гостям анекдоты (обычно, правда, смешивая их по три-четыре в одну сюрреалистическую конструкцию). Папа начал в моем присутствии говорить обо мне в третьем лице, понизив голос, а у герлфренды просто была одна сплошная затяжная истерика...
Телефоны не умолкали ни днем, ни ночью, в доме толклась прорва народу, в общем полторы недели удались на славу, да...

Традиционно резекцию языка проводят под местной анестезией - прикрыв мне верхнюю часть лица и тело зелеными тряпками, врачи начали качать под язык заморозку, одновременно прицепив на терзаемый орган всевозможных зажимов. Насколько я понял по их репликам, основная сложность таких операций заключается в большом количестве кровеносных сосудов, которые надлежит как-то там хитро купировать, чтобы пациент не истек кровью. В общем, пока они надрезали и заворачивали эти сосуды, я не придумал ничего умнее, чем показать аллергическую реакцию на ледокаин. У меня начался отек гортани - и,вскоре выяснилось что дышать я не смогу, вот еще минута - и точно не смогу...

А я же в сознании полном... вытаскиваю руку из петли на столе (ха, привязали они называется!) снимаю с лица тряпку и сквозь кровавые брызги пытаюсь посмотреть на выражение лица хирургов - интересно мне, что они собираются делать...

- Так, - говорит главный хирург, - лежи спокойно. Сейчас, мы блокаду уже ввели, трубочку тебе поставим, в крайнем случае трахеотомию сделаем, вот здесь, на горле... Но резать будем дальше на морфии - так что если будут глюки - не пугайся. Это наркотик, понял?

Не знаю, сколько они этого морфия вкачали - но глюк всю дорогу был такой:
Я лежу на столе, мне кромсают наживо язык, боль - дичайшая, а пошевелиться я - не могу, потому что меня жгутами по всему телу заново к столу очень плотно примотали. И орать тоже не могу, потому что у меня отек голосовых связок.
Час добрые люди врачи надо мной издевались - резали, оттягивали, шили - а мой здоровый организм, гад такой, и не подумал скончаться от болевого шока...

Зато сразу после операции я провалился в наркотический смурной трип , которого, к счастью, не помню,только смутно, обрывками, что и к лучшему.... а то жить бы мне сейчас в Кащенке и рисовать гуашью картины на тему "Пришествие в мир Антихриста с его воинством" - это точно...

А потом трип перешел уже в обычный сон, и я даже несколько раз просыпался на несколько минут, чтобы видеть одну и ту же картину - синий свет больничного ночника, темные окна, напротив меня - огромная темная фигура, покачивающаяся мерно и гулко нараспев читающая из книги Иова:
"Человек, рожденный женою, краткодневен и пресыщен печалями..."

Окончательно я пришел в себя уже утром. Рот набит кровавой тряпкой, язык, падла, болит ужасно, голова вдобавок раскалывается, ноги дрожат и не держат, а у дверей палаты стоит мусорное ведро с желто-черным трехчастным значком и надписью "Осторожно, Радиация!" на боку.
Палата на двоих, и на соседней койке посапывает грузный мужик, прижавший к груди протестантское издание Библии... Одной рукой - вторая ампутирована по локоть и аккуратно забинтована...

Ну, остальное было делом техники. Раздобыть жетон на телефон, написать на бумажке текст, отловить подходящего больного, чтобы он этот текст в трубку зачитал...
На то, чтобы сбежать из больницы мне потребовалось 45 минут - спустя это время я уже сидел в машине, делал сам себе укол анальгина в ногу и старательно курил, утрамбовав во рту салфетку так, чтобы она не мешала дыму.
И швы с языка спустя неделю я снял сам - перед зеркалом, маникюрными ножницами. Так что все окончилось хорошо, если не считать того, что еще месяца три я безбожно картавил, а что касается буквы "Ф" то она тогда была мне вообще недоступна. Мы с другом традицию такую даже завели - когда я тыкал его пальцем в бок, он бысто произносил "ф", а я уже потом доканчивал, как мне нужно: "орточка" там, или "антастика!"


Ах да, рак... Спустя пятнадцать дней нам позвонили из гистологии и сообщили что лабораторные исследования показали: это была безобидная доброкачественная опухоль Абрикосова, которую убирать было совершенно без надобности, честно говоря...